За время путешествия по Африке, я увидел несколько национальных парков, которые оказались не такими яркими и интересными, какими я их видел по телевидению и в описаниях на туристических сайтах. Будем считать, что мне в этом помешали солнцезащитные очки, которые спрятали всю эту красоту. Национальные парки, видимо, переживают не лучшие свои времена. Звери какие-то сонные и медлительные. Помню, как мы едем по одному из парков, а зверей совсем не видно. Затем видим, как на дороге лежат пахнущие кучи от слона. Гид нам говорит, вот здесь прошёл утром слон. Едем дальше, наша машина останавливается возле следов в глине. Гид говорит, что здесь прошёл слон. Дальше видели следы жирафа, носорога, на которые нам указывал гид. Я даже подумал, что в этот момент состою в обществе следопытов. А где же сами звери, спросил я? Когда мы возим группы, то гарантию не даём, что туристы увидят все виды зверей. Хороший ответ. Как я понял, что большие звери уходят вглубь заповедников, подальше от людей. К дорогам выходят те звери, которых прикормили у дороги, вот их и тянет к дорогам. Да, да смотрители парков идут на хитрости, прикармливая зверей. Казалось бы, чего львам лежать прямо у дороги? Конечно, не из-за любви к людям. Автомобильные гиды не особо хотят далеко гонять свои машины, да ещё по бездорожью. Всё зависит от количества уплаченных денег. Чем больше заплатил турист, тем дальше гиды их везут. Я так же обратил внимание на то, что машины выезжают на хорошие грунтовые дороги, и избегают неровных и каменистых, где как раз и можно встретить зверей. Туристы хотят видеть в основном носорогов, львов, леопардов, слонов, крокодилов, бегемотов и жирафов. Увидеть много зверей не так просто. Надо подбирать время года, утро раннее или вечер. Одним словом, надо складывать целую кучу факторов.
После скучного осмотра зоопарка Найроби, я настоял сделать для меня сафари по национальному парку. Они стали мне называть разные цены. Наконец, остановились на сумме 147 долларов. Я оплачиваю 47 долларов за въезд на территорию национального парка, и 100 долларов даю гиду-водителю. Через пять минут подъехал зелёный джип, водитель которого именовался Питером. Машина большая, а я один. По дороге мы ещё встретили такие машины с одиночными туристами. Так выгодней для смотрителей парка. Больше машин, больше денег. Объединять в группы туристов им не выгодно. Сразу спросил у Питера, всех ли зверей мы увидим? Он утвердительно кивнул своей головой. Ситуации одинаковые во всех национальных парках. Гид звонит другим гидам, и спрашивает, где, кто видел каких зверей? После этого все машины устремляются к тому месту. В парке было много туристов на прокатных авто. Я по отношению к ним был в более выгодном положении. Питер гонял свой джип по таким камням и дорогам, по которым легковой машине не проехать, а значит, что у нас больше шансов увидеть зверей. По пути мы завезли работниц кафе в их заведение.
Первая остановка была у большого ветвистого дерева, в тени которого лежали лев и львица, а вокруг стояло около десяти машин, и полная тишина. Я удивился этому, лев, как лев, чего стоять и чего-то ждать? Как затем я узнал, что все стоят уже более двух часов, и ждут, когда лев с львицей сольются в экстазе секса. Даже не знал, что есть столько желающих увидеть это, простаивая под палящим солнцем. Я сказал Питеру, что насмотрелся на разный секс на всю оставшуюся жизнь, и мы ухали. Любят же люди подсматривать за другим, вместо того, чтобы самим этим заниматься.
Затем Питер меня привёз на знаменитое место, фото которого разлетелось на весь мир. На фоне города Найроби, жирафы щипали листочки с высоких деревьев. Здесь я простоял около тридцати минут, любуясь этой панорамой. Близость города вряд ли полезна для животных. В зарослях видел разных мелких зверюшек, которые при проезде машины прятались. В целом впечатление о национальном парке Найроби удручающее. Моё впечатление, что львов подкармливают именно возле центральных мест, где проезжают туристы. Львы даже не уходят от этих мест, поэтому гиды знают, где найти львов и носорогов. Слонов и леопардов нет, как и многих других зверей.
Иногда Питер вёз меня по ямам и камням, куда легковая машина не в состоянии проехать. Восхищён джипом. Как такую дорогу может преодолевать машина, где даже человеку тяжело пройти?
Национальный парк Найроби, скорее, хиреющий парк, но только не процветающий. Он больше похож на большой зоопарк. На следующий день я уехал в национальный парк Серенгети.
Воровской Найроби
Тонкий разрез на моей сумке, но вытащить ничего не успели. Я постоянно её теребил.
На протяжении всех дней пребывания в Найроби, я был на особом счету у воров всех рангов. Не смотря на то, что я жил в центре Найроби, где есть полицейские, но я себя в безопасности не чувствовал. Полицейские в основном разруливали автопробки. Иногда полицейские подходили к уличным торговцам, где происходил короткий диалог, и всё оставалось на своих местах. Видимо, в Кении есть какие-то законы, но народ живёт по своим законам, то есть, никаких законов. Как я понял, что власти Кении всех рангов живут сами по себе в отрыве от населения, которое выживает, как может.
Выживают, как могут.
Интересный момент. В Намибии встретил громких русскоговорящих туристов, которые вели себя раскрепощённо, бурно что-то обсуждали на всю улицу. Я обрадовался, и подошёл к ним, думал, что они из России, а они оказались из Украины, и не особо мне обрадовались. Смотрели на меня свысока. Обстановку понял сразу, поэтому задал им только один вопрос: « Ребята, вот Вы украинцы, а всегда за границей разговариваете только на русском языке. Почему» ? Они мне ответили, что русский язык понимают все, а украинский нет. Это просто мысли вслух.
В Найроби были попытки десятки раз меня обокрасть. Вроде был всегда настороже, а вот возвращаясь из национального парка Найроби, воры меня обхитрили. Как говорится, век живи, и век учись. Выйдя из парка, я прошёл к группе стоящих в тени баклажанов. Как я понял, что здесь останавливаются автобусы и маршрутки. Каждые пятнадцать секунд подлетали маршрутки, забитые пассажирами. В центр города ни одна не ехала, тогда я обратился к одному баклажану, стоящему рядом со мной, мол, подскажи в какой автобус мне сесть? Он пообещал, и стал куда-то звонить. Минут через тридцать остановилась маршрутка, забитая баклажанами. Сосед сказал вот эта маршрутка едет в центр города, а сам сел к водителю. Я залез в переполненную маршрутку, и, о чудо, первое сиденье было пустым рядом с читающим газету баклажаном. Свою сумку я зажал руками и коленями. Где лежали все документы, валюта и фотоаппарат. В карманах рубашки лежали только местные грязные, затёртые деньги. До города ехать более получаса. С первых секунд сосед по сиденью стал отгораживаться от меня газетой. Только сейчас я увидел, что газету баклажан держит верх тормашками, но меня это не насторожило. Мой инстинкт самосохранения всё же периодически срабатывал, и я переключался на свою драгоценную сумку. Несколько раз чувствовал, что сумка тяжелеет, и я постоянно притягивал её к себе. Сосед постоянно держал газету, которая нас отгораживала друг от друга, но закрывала видимость его рук и моих коленей, где лежала сумка. Мне почему-то иногда казалось, что сосед пытается залезть в мою сумку, но я отгонял эту мысль, мол, в автобусе так нагло не может быть. Я тогда не знал, что он разрезал мою сумку, и пытается просунуть руку в разрез, а я сосредоточил своё внимание на узле сумки. Газетой вор постоянно прикрывал разрез на моей сумке. Он так умело действовал газетой, что я постоянно на неё отвлекался, на секунды забывая о сумке. На одной из остановок, водитель всех высадил. А мне сказал, что теперь он едет в центр города. В маршрутке остались четверо крепких парней. Автобус повернул в сторону центра города. Парни стали дружно мне говорить, чтобы я пристегнулся ремнём, которым никто никогда не пристёгивался, и был очень грязным. Меня этот момент тоже не насторожил. Сразу двое стали натягивать на меня ремень безопасности, который не хотел выходить из своего гнезда. Они его всё время тянули ремень на уровне моей груди. С одной стороны я им помогал, а в то же самое время крепко держал сумку. Неожиданно они остановили маршрутку, и показали, куда мне идти. Я вышел на остановке, и наконец, глубоко вздохнул после поездки на маршрутке. Внимательно стал себя рассматривать и отряхиваться от пыли. Вот только здесь я увидел разрез на сумке. К счастью, документы и валюту с фотоаппаратом не успели вытащить. Всё было на месте, а вот 1000 местную купюру всё же у меня из кармана рубашки украли. Мне её стало жаль, так как на неё я бы мог ещё купить три килограмма манго, два арбуза и две дыни, или хорошо пообедать в кафе. По отношению к доллару, примерно 9.80 доллара. Украли почти 10 долларов, но это меня не особо расстроило. В сумке лежало почти 3000 долларов и 350 евро. Вот так, при всей моей бдительности, меня всё же обокрали, и разрезали сумку.
Что остаётся делать местному населению? Только воровать.
После этого, я стал ещё осторожней. Йоханнесбург по отношении к Найроби, безобидный город. Танзания и Кения меня поразили грязью и криминальной обстановкой, но как я уже писал, что в любой стране, даже в самой худшей, есть прекрасные уголки природы, и красивые виды, но это дорого стоит.
Главная бандурша на пропуске в национальный парк Найроби. Все мужики её здесь боятся. и все ей отстёгивают деньги. Успел с ней познакомиться. Она пыталась меня развести на деньги.
Keliaudamas po Afriką pamač iau kelis nacionalinius parkus, kurie pasirodė ne tokie ryš kū s ir į domū s, kaip juos mač iau per televizorių ir turistinių svetainių apraš ymuose. Tarkime, kad akiniai nuo saulė s, kurie slė pė visą š į grož į , sutrukdė man tai padaryti. Nacionaliniai parkai, matyt, iš gyvena sunkius laikus. Gyvū nai yra mieguisti ir lė ti. Prisimenu, kaip važ iuojame per vieną parką , o gyvū nų visai nesimato. Tada matome, kaip ant kelio guli dramblio kvapai. Gidas pasakoja, kad ryte č ia praė jo dramblys. Einame toliau, mū sų automobilis sustoja prie pė dsakų molyje. Gidas sako, kad pro č ia praė jo dramblys. Tada pamatė me ž irafos, raganosio pė dsakus, kuriuos gidė mums nurodė . Net pagalvojau, kad tuo momentu priklausau „Pathfinder Society“. O kur patys gyvū nai, paklausiau? Imdami grupes negarantuojame, kad turistai pamatys į vairiausių gyvū nų . Geras atsakymas. Kaip suprantu, dideli gyvū nai eina gilyn į rezervatus, toliau nuo ž monių . Tie gyvū nai, kurie buvo pamaitinti keliu, iš eina į kelius, todė l juos traukia į kelius. Taip, taip, parko priž iū rė tojai gudrauja, š eria gyvū nus. Atrodytų , kodė l liū tai turė tų gulė ti prie pat kelio? Tikrai ne iš meilė s ž monė ms. Automobilių gidai nelabai nori važ iuoti savo maš inomis toli ir net bekele. Viskas priklauso nuo sumokė tos pinigų sumos. Kuo daugiau turistas sumokė jo, tuo toliau gidai juos nuvež a. Taip pat pastebė jau, kad automobiliai važ iuoja gerais purvinais keliais, vengia nelygių ir akmenuotų , kur galima sutikti gyvū nų . Turistai daž niausiai nori pamatyti raganosius, liū tus, leopardus, dramblius, krokodilus, begemotus ir ž irafas. Pamatyti daugybę gyvū nų nė ra lengva. Bū tina pasirinkti metų laiką , ankstyvą rytą ar vakarą . Ž odž iu, reikia susumuoti visą krū vą faktorių .
Po nuobodž ios ekskursijos po Nairobio zoologijos sodą primygtinai papraš iau surengti nacionalinio parko safarį . . Jie pradė jo mane vadinti skirtingomis kainomis. Galiausiai atsiskaitė me už.147 dolerių sumą . Sumoku 47 dolerius, kad patekč iau į nacionalinį parką , o vairuotojui atiduodu 100 dolerių . Po penkių minuč ių privaž iavo ž alias dž ipas, kurio vairuotojas buvo vadinamas Petru. Maš ina didelė , o aš vienas. Pakeliui tokių automobilių sutikome ir su pavieniais turistais. Tai geriau parko priž iū rė tojams. Daugiau automobilių , daugiau pinigų . Sujungti turistus į grupes jiems neapsimoka. Iš karto paklausiau Petro, ar pamatysime visus gyvū nus? Jis teigiamai linktelė jo galva. Visuose nacionaliniuose parkuose situacija tokia pati. Gidas skambina kitiems gidams ir klausia kur, kas kokius gyvū nus matė ? Po to visi automobiliai skuba į tą vietą . Parke buvo daug turistų nuomojamais automobiliais. Aš buvau geresnė je padė tyje jų atž vilgiu. Piteris savo dž ipu važ iavo per akmenis ir kelius, kurių automobilis negali už važ iuoti, o tai reiš kia, kad mes daž niau pamatysime gyvū nus. Pakeliui į jų į staigą atsivež ė me kavinių darbuotojus.
Pirmasis sustojimas buvo prie didelio š akoto medž io, kurio pavė syje gulė jo liū tas ir liū tė , stovė jo apie deš imt automobilių , ir visiš ka tyla. Mane tai nustebino, liū tas, kaip liū tas, kam stovė ti ir kaž ko laukti? Kaip tada suž inojau, kad visi stovė jo daugiau nei dvi valandas ir laukė , kol liū tas ir liū tė susilies sekso ekstazė je. Net než inojau, kad tiek daug norinč ių jį pamatyti, stovinč ius be darbo po kaitria saule. Pasakiau Petrui, kad sekso pamač iau pakankamai visam likusiam gyvenimui, ir mes susipykome. Ž monė s mė gsta š nipinė ti kitus, už uot tai darę patys.
Tada Petras atvedė mane į ž inomą vietą , kurios nuotrauka buvo iš barstyta po visą pasaulį . Nairobio miesto fone ž irafos skynė lapus nuo aukš tų medž ių . Č ia aš stovė jau apie trisdeš imt minuč ių ir grož ė jausi š ia panorama. Miesto artumas vargu ar naudingas gyvū nams. Tankuose mač iau į vairius smulkius gyvū nė lius, kurie pasislė pė pravaž iavus automobiliui. Apskritai į spū dis apie Nairobio nacionalinį parką yra slegiantis. Mano į spū dis, kad liū tai lesinami š alia centrinių vietų , kur praeina turistai. Liū tai iš š ių vietų net nepalieka, todė l gidai ž ino, kur rasti liū tus ir raganosius. Nė ra dramblių ir leopardų , kaip ir daugybė s kitų gyvū nų .
Kartais Petras mane vež davo per duobes ir akmenis, kur negali pravaž iuoti lengvasis automobilis. Aistringas dž ipui. Kaip automobilis gali į veikti tokį kelią , kuriame net ž mogus sunkiai pravaž iuojamas?
Nairobio nacionalinis parkas yra gana nykstantis, bet ne klestintis parkas. Tai labiau atrodo kaip didelis zoologijos sodas. Kitą dieną iš vykau į Serengeč io nacionalinį parką .
Vagių Nairobis
Plonas pjū vis ant mano krepš io, bet nieko neiš ė miau. Aš nuolat ją erzinau.
Visas savo vieš nagė s Nairobyje dienas buvau specialioje paskyroje su į vairaus rango vagimis. Nepaisant to, kad gyvenau Nairobio centre, kur dirba policijos pareigū nai, nesijauč iau saugus. Policininkai daž niausiai š alino kamš č ius. Kartais policija prieidavo prie gatvė s prekeivių , kur vykdavo trumpas dialogas ir viskas likdavo savo vietose. Matyt, Kenijoje yra kaž kokie į statymai, bet ž monė s gyvena pagal savo į statymus, tai yra, jokių į statymų . Kaip suprantu, į vairaus rango Kenijos valdž ia gyvena atskirai, izoliuota nuo gyventojų , kurie iš gyvena kaip gali.
Iš gyvenkite kaip gali.
Į domi akimirka. Namibijoje sutikau garsiai rusakalbius turistus, kurie elgė si laisvai, energingai kaž ką aptarinė jo visoje gatvė je. Apsidž iaugiau ir priė jau prie jų , maniau, kad jie iš Rusijos, bet pasirodė , kad jie iš Ukrainos, ir jie nebuvo manimi itin patenkinti. Jie ž iū rė jo į mane iš aukš to. Situaciją supratau iš karto, todė l už daviau jiems tik vieną klausimą : „Vaikinai, jū s ukrainieč iai, bet už sienyje visada kalbate tik rusiš kai. Kodė l"? Jie man atsakė , kad visi supranta rusiš kai, bet ne ukrainietiš kai. Tai tik mą stymas garsiai.
Ką vietos gyventojams belieka daryti? Tik vogti.
Po to tapau dar atsargesnis. Johanesburgas, susiję s su Nairobiu, nekenksmingu miestu. Tanzanija ir Kenija mane pribloš kė purvu ir nusikalstama aplinka, bet kaip jau raš iau, kad bet kurioje š alyje, net ir pač ioje blogiausioje, yra graž ių gamtos kampelių ir graž ių vaizdų , bet tai brangu.
Pagrindinė bandura perė joje į Nairobio nacionalinį parką . Visi č ia esantys vyrai jos bijo. ir visi jai duoda pinigų . Pavyko ją paž inti. Ji bandė iš manę s iš vilioti pinigus.
